Мы шли по пояс в карликовых камышах, как вдруг у меня из-под ног с глубоким печальным вздохом выскочило что-то маленькое, круглое и колючее. Шмыгнуло – и затерялось.

– Что это было? – обернулся я к Олакрез.

– Дикая лесная ежевиха! Совсем еще маленькая. Они растут только вблизи дремотных болот, а когда вырастают – величиной с добрый чемодан – переселяются в города. Вообще-то, ее здесь быть не должно…

– Почему? – не понял я, и как раз собирался спросить что-то еще про жизнь этих удивительных существ, когда где-то совсем рядом раздался звонкий, как будто мальчишеский крик: «Дуть! Дуть! Дуть!»

– Жестяная коноплянка! – вцепилась в меня Олакрез, сразу став испуганной и дикой, как два загнанных в угол диких дикобраза.

– Так, главное, спокойствие – изрекла она. – Обойдется как-нибудь. Ты обходи с той стороны – показала она куда-то в топь, – а я с этой. Рассредоточимся, зайдем с тыла, может она нас не засечет.

– Как ты предлагаешь мне рассредоточиться? – не понял я.

– Ну, как ты обычно сосредотачиваешься? – ухмыльнулась Олакрез.

— Легко!

— Ну вот, а теперь сделай все наоборот. Не думай ни о чем. Как бы тяжело это ни было.

– А что, она опасная, эта жестяная коноплянка?

– Еще какая. Махнет серебряным своим крылом – и вмиг срубает мозг.

– Понятно… А что, дед живет с другой стороны этого болота? – спросил я. – Мы правильно идем вообще?

– Дед живет везде, куда ни придет, – отрезала Олакрез. – А дом его, похоже, и правда совсем с другой стороны. Но по-любому нам в ту сторону. Хотя это еще надо уточнить. В общем, пошли. Сейчас главное разъяренной коноплянке на обед не попасться.

Что было делать? Пришлось с величайшей осторожностью заходить, как Олакрез предложила, «с тыла». Когда у меня от ледяной болотной воды окончательно промокли и продрогли ноги, я понял, какое это холодное занятие – с тыла заходить. Можно даже сказать, стылое занятие.

Мы повстречались с Олакрез на соседней полянке – там было уже посуше. Она была бледнее луны.

– Вроде пронесло, – говорит, переводя дух. А сама бледнее луны. – А могло и не пронести! Над гнездом коноплянки-то…

– Да ладно тебе, – говорю, – и вообще, я уже устал от этой игры в «зарницу»! Может, не так все и страшно, а? И вообще, этот лес, по-моему, такой дружелюбный! Красиво-то как, ты только посмотри! А? Вот, например…

Я с нежностью наклонился к мясистому кустику с пушистыми цветочками-колосками: они, словно нежные лапки котенка, так и просили чуточку нежности.

И в следующий момент со всего маху ударился лбом об землю. Что-то сбило меня с ног и дьявольски сильно тянуло за руку – прямо в землю! В рот и в нос сразу забилась хвоя и земля, стало тяжело дышать.

– У-у-у! – только и мог завопить я. – Уф-ф-ф… А-а-а! – что-то потянуло с новой силой.
Краем бешено вращающегося от страха глаза я заметил, как Олакрез достала из-за пазухи длинный столовый нож и стала яростно тыкать им в землю под пушистеньким кустом.

Вдруг что-то, тянувшее меня, оборвалось, и тянуть на себя руку стало легче. Через секунду я уже сидел на земле и приходил в себя. Рука была при мне.

– Ну, спасибо, – говорю. – Еще бы чуть-чуть…

– Ага, всегда пожалуйста, – она запыхалась.

– Хороший у тебя ножичек, – говорю.

– Из дома прихватила сувенир. Так и знала, что пригодится.

– Из какого дома? – спрашиваю. – А, ладно, потом.

Она кивнула.

– Что это, – спрашиваю, – было за такое, ты мне скажи, как местная?

– А ты как думал? Недотрога. Погладить захотелось, да?

– Что ж она, плотоядная что ли?

– Нет, она всеядная. Что подвернется, то и тащит под землю. Может и бревно трухлявое утащить. А может и кабана. Это же Королевская недотрога, она такая. Наестся, потом на два метра вырастает – видела я таких, на торных тропах… Жиреют они там, на таких, как ты – бродячих обедах. Но самое главное не это. Мы, честно сказать, теперь точно заблудились!

– Как это?.. – удивился я. – Ты же сказала, до избушки рукой подать?!

– Было рукой, а стало – ни ногой. Около дедулиной избушки нечисть не водится! Там Лес добрый, сонный, дремотный. А здесь – видишь, какие зверюги, одна другой хлеще.

– И куда же нам теперь? Ты хоть ориентируешься?

– Я это место знаю. Но от избушки мы очень далеко. То есть, дальше не бывает.

– Как это?

– А так, – она вытерла нож о траву и убрала снова за пазуху, в ножны под мышкой. – Мы сейчас на обратной стороне Дремотного леса. На пробужденной. Лес повернулся к нам другой стороной – и проснулся. А снились ему, видимо, плохие сны.

– Ну, дела… Когда он успел?!

– А кто его знает! Так и с медведями бывает: спит себе зимой, спит, – а потом как проснется! «Когда успел»… Может, когда ты вязу на ногу наступил! А может, когда пеньки крушил! А может, и просто потому, что ты – это ты. Я думаю, самый верный – последний вариант. Что лесу до пеньков! А вот мальчик из другой галактики – это уже интересно!

– Окей, – отвечаю. – Про галактики мы еще поговорим. Я чувствую, наболело. А что же теперь делать-то? Как выбираться?

– Я здесь никогда не была. Но Дед рассказывал.

– Что?

– Что-что! Что сюда ни в коем случае нельзя ходить! Он мне запретил под страхом городской жизни даже думать о том, как сюда попасть! Ну, а лес-то его слушается, вот и не пускал меня…

– Почему Дед запретил?

– Потому, что обратная сторона Дремотного леса – Сад Надкусанного яблока.

– Сад — в лесу? Чудесно! А почему оно надкусанное?

– Это вопрос философский! Вот скажем, почему ты здесь? Почему Лес другой стороной повернулся? Что толку, оттого что ты будешь знать? Нам выбираться надо.

– Как же мы выберемся?

– Надо тропы верно выбирать, так и выберемся. Веди, пожалуй, ты теперь. Я вот видишь куда нас завела. – Она задумалась. – А вообще, нам теперь один путь: к Яблоку. Дед говорил, оно словно ключ от всех дверей, даже от тех, что не заперты. Не знаю уж, что это значит… Но думаю, с изнанки Леса нас вывести ему вообще ничего не стоит. Тоже ведь – дверь без замка! И вообще, что-то мне подсказывает, что оно само тебя к себе тянет, Яблоко. Может, оно-то Лес и повернуло…

– Пока мы Яблоко не сорвем, Лес нас не отпустит, так получается?

– Точно. Деда мы найти не сможем, это точно, да и он нас, пожалуй, тоже. А уж про Город вообще придется забыть. Кончится тем, что мы про все забудем, потеряем самих себя – а потом, кто знает? Начнется другая сказка. Или эта кончится. Ну, веди.

«Вот тебе и заглянули в гости к дедушке, – подумал я, когда мы пошли дальше. – Не зря Гуделка нам в чащу предлагала забраться. Тут тебе и всякое, и приключение – нашли мы свое счастье, не отвертелись».

Trackback URI | Comments RSS